Поскольку 8 мая продавцов акций «Northern Pacific» было очень мало, игроки, пытаясь выполнить свои обязательства, начали отчаянно торговаться за те акции, что были в наличии. К концу дня цена поднялась до 180 долларов.
Когда утром 9 мая, в четверг, удар гонга возвестил о начале торгов, паника среди несостоятельных трейдеров разгорелась как лесной пожар. К полудню за акции «Northern Pacific» давали уже тысячу долларов. Очень уж нужны были им эти акции.
В это же самое время чрезвычайно интересные события происходили в той части фондового рынка, которая прямого отношения к акциям «Northern Pacific» не имела. Фондовый рынок вошел в пике. Запаниковавшие игроки стали распродавать все имевшиеся у них ценные бумаги, чтобы на вырученные деньги купить столь необходимые им акции железнодорожной компании. Десятки крупных трейдерскихфирм оказались раздетыми до нитки и теперь отчаянно пытались хоть чем- то прикрыть наготу.
Бернард Барух, наблюдавший эту ситуацию, впоследствии писал: «Страх на бирже полностью вытеснил рассудок. Акции падали на десять—двадцать пунктов, от них просто хотели избавиться любой ценой. Пошли слухи, что нечто подобное творится и на других биржах».
На следующий день Гарриман заключил с Хиллом и Морганом перемирие, в результате чего биржевой индекс упал сразу же на шестьдесят пунктов. Банки, прежде бравшие за ссуды трейдерам 4% годовых, опасаясь за свои кредиты, взвинтили процентную ставку до 60%. Акции одной компании росли, а весь остальной рынок падал в бездну.
А вот урок. Падение котировок ценных бумаг других компаний не было вызвано ни рецессией, ни циклическими особенностями бизнеса, ни сообщениями о снижении прибылей, ни изменением макроэкономических показателей. Оно не было даже связано с изменением интерпретации имеющейся информации об этих компаниях.